Снова еще опять о Милтоне Эриксоне

    Посвящается мне, самому лучшему другу и
    любимому ученику Милтона Эриксона.
    [Альцгеймер Хуйли].

Я познакомился с Милтоном Эриксоном примерно тридцать лет назад. Он узнал о моих исследованиях в области гипноза и предложил работать вместе с ним. Я с удовольствием согласился, ибо уже тогда я был наслышан о легендарных достижениях этого великого гипнотерапевта.

Но я и представить себе не мог, насколько велико мастерство Милтона в области гипноза и психотерапии. И в этом я убедился, приехав к нему по его приглашению. Вам трудно будет поверить в это, но это истинная правда, ибо я и только я являюсь самым близким и самым талантливым его учеником, которому он открыл все самые великие тайны своего мастерства гипноза.

Первый раз я увидел Милтона, когда зашел в его кабинет: он сидел на потолке и гладил себе рубашку одной рукой, а во второй он держал газету, которую внимательно читал. Я тут же впал в транс и стоял, смотря на него и открыв рот, а он продолжал делать то, что он делал, и, кажется, совершенно меня не замечал. Через некоторое время я пришел в себя и робко спросил: «Простите, вы и есть Милтон Эриксон»?

- Да, – сказал Милтон Эриксон и кинул в меня утюгом, от которого я не успел увернуться. Так началось мое знакомство с Милтоном Эриксоном.

Много лет потом я бился, пытаясь разгадать загадку: что это значило, что он молча кинул в меня утюгом? И лишь через двадцать лет я понял истинные слова, которые он вложил в это таинство. Что это были за слова, спросите вы?

Во-первых, тем самым Милтон Эриксон метафорически дал мне понять, что психотерапия часто осуществляется путем буквально того, что есть под рукой. Не нужно искать никаких особенных инструментов и технологий, – а просто старайтесь использовать максимально все то, что у вас есть – здесь и сейчас.

Во-вторых, Эриксон пояснил мне, что – психотерапия и гипноз могут иногда причинять боль, как нередко врач причиняет боль своему пациенту, хотя совершенно не хочет этого. Ибо они частенько притрагиваются к таким воспоминаниям и переживаниям, которые оказываются болезненными для пациента. Это неизбежно и к этому нужно быть готовым.

В-третьих, Эриксон в такой форме дал мне понять, что он ставит с ног на голову все мои привычные представления о гипнозе и психотерапии. Как мудрый дзен-буддист, он огрел меня палкой, чтобы я как можно быстрее избавился от отягощающих меня представлений о психотерапии и гипнозе и начал мыслить совершенно иначе.

И, в-четвертых, Эриксон намекнул о том, что в психотерапии не будет лишним внедрять в работу терапевта современные технические достижения: например, видеокамеру, связь по интернету или диктофон.

И даже четыре шва, которые наложили мне на голову, подчеркивали, что Эриксон все так точно рассчитал, чтобы первый его урок остался надолго в моей памяти и никогда не был мною забыт. Он гениально все продумал и провел свой первый сеанс в какую-то секунду, – в то время, когда другие терапевты тратят годы и десятилетия на то, чтобы достичь не более чем десятой части такого успеха.

Эриксон был потрясающий рассказчик, он любил рассказывать мне разные истории. Именно так я узнал об одной из самых удивительных его сеансов психотерапии, в которых он целиком и полностью освобождает пациента от ограничивающих его представлений.

К Эриксону пришел человек лет сорока с жалобами на неуверенность в ходьбе. Человек все время боялся запнуться и упасть. Милтон внимательно выслушал его историю, а затем попросил его выйти на улицу, как следует потоптаться в грязи и снова зайти в кабинет.

Пациент немедленно впал в глубокий транс и выполнил то, что рекомендовал Милтон. Он вошел в комнату и спросил, зачем это нужно и что делать дальше. Тогда Эриксон взял его под руку и попросил просто немного походить с ним по комнате, закрыв глаза. И так они ходили некоторое время, а потом Эриксон вывел пациента из транса и попросил открыть глаза.

Все стены и потолок были густо отпечатаны грязными следами подошв обуви. Пациент в полном изумлении воззрился на Эриксона и спросил: «Неужели я ходил по стенам и по потолку? Этого просто не может быть!»

- Все дело в том, – сказал Милтон, – что вы с детства приучены к мысли, что люди могут ходить только по земле. Вы ходите именно так, потому что именно так вы думаете. Ничего другого не могло прийти вам в голову. Если бы вы думали нечто иное, то вы могли бы делать разные штуки: например, ходить по потолку или летать. Вы можете перелететь через океан, если освободитесь от сковывающих и ограничивающих все ваши возможности представлений.

Стремление Эриксона везде и в любой ситуации научить человека чему-то совершенно новому, помогающему жить и быть эффективным, – оно было настолько сильным, что он делал это всегда, везде и при любой возможности. Однажды он путешествовал на машине через пустыню, и встретил там ползущего человека, умирающего от жажды. Этот человек попросил Милтона дать ему пить.

- Знания есть живительная влага, которыми всегда может напиться любой страждущий, – сказал Милтон Эриксон путнику. – Вы, случайно, не помните, что изображено в левом углу на 366 странице восемнадцатого тома Британской энциклопедии 1954 года выпуска? Нет, не помните? А там изображен кактус. Кактус имеет удивительное свойство: он может целый год или больше обходиться без капельки воды. Совершенно без воды. И он чувствует себя очень хорошо, этот кактус. Подумайте об этом, – и вы поймете нечто важное, что решит вашу проблему.

Эриксон рассказал, что через три года странник добрался-таки до ближайшего города. И он был совершенно жив, невероятно бодр и совсем не хотел пить. Потом он даже прислал Милтону телеграмму, в которой благодарил его за оказанную психотерапию.

Милтон Эриксон тонко чувствовал любые ситуации и умел гениально к ним присоединяться. Один из таких случаев я запомнил на всю жизнь. Один из знакомых Милтона наступил на мину, и ему оторвало обе ноги. Одна его нога висела на дереве, и вторая валялась в нескольких метрах от места взрыва. Эриксон прекрасно понимал, что чувствует его знакомый, так что он подошел к нему, заглянул ему в глаза и твердо сказал:

- Тебе сейчас очень больно, – больно так, как никому еще не было за всю историю этого мира. Тебе просто ужасно больно.

Так как это абсолютно соответствовало чувствам и реальности субъекта, то он прекратил орать от боли и удивленно воззрился на Эриксона.

- Одна твоя нога висит на дереве, и вторая валяется в нескольких футах от тебя, – сказал Эриксон. Это тоже стопроцентно соответствовало ситуации, так что субъект впал в транс и стал внимательно слушать Милтона.

- И, наверное, ты хочешь узнать, что будет дальше, – сказал Эриксон. – Насколько я знаю подрывное дело и военную историю, сильные мужчины, наткнувшись на мину, не очень сильно страдают, ибо их тело настолько сильно, что вся сила взрыва направляется на то, чтобы оторвать хоть одну ногу. Поэтому ноги валяются недалеко. Если бы ты был полный слабак и рохля, то ноги надо было бы искать в километре от места взрыва. Но ты сильный и могучий мужик, и поэтому ноги валяются рядом.

И я могу поспорить, что до твоей ноги не более четырех футов, и мы даже сможем все это проверить, у меня как раз есть с собой рулетка.

Знакомый Эриксона, конечно, заинтересовался тем, насколько он крут и силен, и начал с энтузиазмом следить, как Милтон измерил расстояние до его ноги, и с удивлением качал головой, ибо, как оказалось, до ближайшей оторванной ноги всего только три фута, но не четыре, как он думал, что означает, что данный субъект, – один из самых сильных мужчин на этой планете, которого он когда-либо встречал.

Потом он рассказал субъекту, какова взаимосвязь сильных мышц и скорости заживления тканей у пришитых опытными хирургами ног, которые пришивают их пачками каждый день, и это не проблема, главное, что они целы, их просто нужно собрать и отдать врачу, а он уже легко пришьет их на место. Таким образом, проблемная ситуация была исправлена на благо клиента, и он не только ничуть не страдал, но еще и укрепил свою самооценку, узнав таким образом, что он сильный и выносливый мужчина.

Вопрос интервьюера: Доктор Альцгеймер Хуйли, скажите, как Эриксон мог рекомендовать кому-то посмотреть на траву на газоне, или обратить свое внимание на то, что каждая травинка отличается друг от друга по цвету, если он вообще не различал никаких цветов, – кроме лишь одного пурпурного оттенка? И как Милтон Эриксон регистрировал покраснение или побледнение кожи лица пациента, если опять же – он вообще не различал цветов?

Ответ: я полагаю, вы прочитали это в одной из многочисленных книжек о Милтоне, которых сегодня развелось непомерно много. Ибо быть учеником Милтона, – это как быть колдуну посвященным у Ванги. Поэтому они не столько знают, сколько пишут о том, что знают.

Действительно, Эриксон совсем не различал никаких цветов, кроме пурпурного оттенка (это так называемая цветовая слепота), так что для того, чтобы понять, где какой цвет, он создал сложнейшую систему различения всей цветовой гаммы по разнообразию тех пурпурных оттенков, которые он мог видеть. И если вы видите зеленый, то это зеленый, а если синий, то синий. Эриксон видел один оттенок пурпурного, – и понимал, что это коричневый. Или он видел другой оттенок пурпурного и понимал, что это черный.

Или вот, например, известный факт о том, что Эриксон прекрасно отличал гениальную музыку от негениальной, но при этом совершенно не обладал музыкальным слухом. Как он добился такой феноменальной возможности, спросите вы? А все очень и очень просто: Эриксон определял это – по рукам исполнителя. Он научился различать гениальное исполнение по тому, как двигаются руки (например, пианиста), как они стучат по клавишам, как гибко он использует всю пластику и мышечную динамику. Эриксон слушал руки, – но не музыку, – если вам угодно. И он всегда безошибочно отделял талантливого исполнителя от бездарного.

Эриксон вообще был очень наблюдательным человеком. Например, он легко определил, кто убил Джона Кеннеди. Он посмотрел лишь несколько секунд из фильма Запрудера, и тут же сказал, что он теперь знает, кто убил Кеннеди, и что это настолько просто, что кто угодно догадается. Нужно быть лишь чуточку внимательным к деталям. Эту тайну он унес с собой, ибо хотел, чтобы люди развивали в себе способность наблюдать и делать из этого полезные выводы.

Эриксон никогда не терял ни секунды, чтобы не преподнести миру очередной урок транса или психотерапии. И даже когда он умирал, он дышал так, что все его близкие мгновенно впали в глубокий транс и не почувствовали горечи утраты. Он даже умер так намеренно, с таким выражением лица и в такой позе, что все, кто приходил с ним прощаться, тут же впадали в глубокий транс и переживали утрату легко, освобождались от печали и грусти.

Личность Милтона Эриксона настолько глубока и безгранична, что я планирую написать о его работе еще сто девяносто одну книгу, и у меня уже подписаны контракты с десятком крупнейших книгоиздательств по всему миру.

Разумеется, у меня есть сотни известных только мне откровений в работе Милтона, секретов его техник и технологий. И я надеюсь, что мои книги помогут всему миру лучше понять гениальность Эриксона и как следует преклониться перед его выдающимися способностями.

Рассказ взят с сайта http://psyberia.ru/remarks/erikson